Я родился...
Родился в Москве в 1984 году. Живу до сих пор в том же доме и в том же районе, рядом с метро «Войковская». В детстве хотел быть водителем какого-нибудь огромного грузовика или трактора. Но по-настоящему меня влекло подземелье. Однажды я заметил, что подвальная дверь в подъезде приоткрыта, и заглянул внутрь. Мне показалось, что там в темной неизвестности столько же пространства, сколько и над моей головой вверх по лестничным пролетам. Это было сильное впечатление, которое отразилось на всей жизни.
Родился в Москве в 1984 году. Живу до сих пор в том же доме и в том же районе, рядом с метро «Войковская». В детстве хотел быть водителем какого-нибудь огромного грузовика или трактора. Но по-настоящему меня влекло подземелье. Однажды я заметил, что подвальная дверь в подъезде приоткрыта, и заглянул внутрь. Мне показалось, что там в темной неизвестности столько же пространства, сколько и над моей головой вверх по лестничным пролетам. Это было сильное впечатление, которое отразилось на всей жизни.
Поворотный момент...
В 1990-е годы по ТВ нередко показывали программы о подземных специалистах. Даже был сюжет, в котором мэр Москвы Юрий Михайлович Лужков спускался с диггерами в коллектор речки Неглинка недалеко от Большого театра. Мне, конечно, хотелось примкнуть к этим удивительным людям. И вот в 1999 году 9 мая я гулял по Ходынскому полю (тогда это был заброшенный аэродром), случайно встретил компанию диггеров и попросился к ним. Так я начал заниматься подземными исследованиями, что привело к изучению истории Москвы, экскурсионному делу и писательству.
На меня повлияло...
В детстве очень любил «Властелин колец» Толкиена, особенна главу, в которой герои спускаются в копи Мории (подземелья гномов). Много раз перечитывал этот эпизод. Конечно, нравилась книжка Александра Волкова «Семь подземных королей» и отрывок из романа Виктора Гюго «Отверженные» о том, как Жан Вальжан скрывается от полиции в катакомбах Парижа. Сейчас больше читаю материалы по истории – для работы, а для удовольствия – русскую и советскую классику. Кино смотрю отечественное. Любимые фильмы «Ход конем» с Крамаровым, Пуговкиным, Пельтцер и другими звездами. Мне нравятся такие произведения тем, что их авторы прямо говорят о том, что такое хорошо, а что такое плохо. В современном кино этого посыла не чувствую.
В 1990-е годы по ТВ нередко показывали программы о подземных специалистах. Даже был сюжет, в котором мэр Москвы Юрий Михайлович Лужков спускался с диггерами в коллектор речки Неглинка недалеко от Большого театра. Мне, конечно, хотелось примкнуть к этим удивительным людям. И вот в 1999 году 9 мая я гулял по Ходынскому полю (тогда это был заброшенный аэродром), случайно встретил компанию диггеров и попросился к ним. Так я начал заниматься подземными исследованиями, что привело к изучению истории Москвы, экскурсионному делу и писательству.
На меня повлияло...
В детстве очень любил «Властелин колец» Толкиена, особенна главу, в которой герои спускаются в копи Мории (подземелья гномов). Много раз перечитывал этот эпизод. Конечно, нравилась книжка Александра Волкова «Семь подземных королей» и отрывок из романа Виктора Гюго «Отверженные» о том, как Жан Вальжан скрывается от полиции в катакомбах Парижа. Сейчас больше читаю материалы по истории – для работы, а для удовольствия – русскую и советскую классику. Кино смотрю отечественное. Любимые фильмы «Ход конем» с Крамаровым, Пуговкиным, Пельтцер и другими звездами. Мне нравятся такие произведения тем, что их авторы прямо говорят о том, что такое хорошо, а что такое плохо. В современном кино этого посыла не чувствую.
В работе вдохновляет...
Дом, в котором я живу, старый, начала 1950-х годов. Случается, что под слоем положенного асфальта может люк потеряться или трубопровод не работает как положено. Ну а приезжающие из государственных унитарных предприятий инженеры могут тетенькам из домкома лапшы навешать на уши. И меня домком зовет общаться с этими специалистами на профессиональном языке. Однажды мы с ними искали потерянный люк, вычисляя его местоположение по схемам. В процессе вдруг понял, что я сейчас как никогда на своем месте. Правда, тут же думаю о том, что, наверное, стоило напрячься, окончить какой-нибудь «заборостроительный» институт и стать инженером. Но в любом случае вдохновляет подземелье. Это то пространство, где мне комфортно.
Дом, в котором я живу, старый, начала 1950-х годов. Случается, что под слоем положенного асфальта может люк потеряться или трубопровод не работает как положено. Ну а приезжающие из государственных унитарных предприятий инженеры могут тетенькам из домкома лапшы навешать на уши. И меня домком зовет общаться с этими специалистами на профессиональном языке. Однажды мы с ними искали потерянный люк, вычисляя его местоположение по схемам. В процессе вдруг понял, что я сейчас как никогда на своем месте. Правда, тут же думаю о том, что, наверное, стоило напрячься, окончить какой-нибудь «заборостроительный» институт и стать инженером. Но в любом случае вдохновляет подземелье. Это то пространство, где мне комфортно.
Я люблю одеваться...
Любимые цвета – оранжевый и черный. Оранжевый нравится потому, что он ассоциируется с диггерством, с инженерными службами. Это цвет избранного, тогочеловека, который занимается чем-то важным и тайным для других жителей. Раньше одежду подобной расцветки искал в магазине спецодежды, а сейчас, когда на наш рынок пришли многие крутые российские дизайнеры, я нахожу потрясающие вещи. Вот недавно купил замечательную оранжевую куртку на Московской неделе моды в «Манеже».
Любимые цвета – оранжевый и черный. Оранжевый нравится потому, что он ассоциируется с диггерством, с инженерными службами. Это цвет избранного, тогочеловека, который занимается чем-то важным и тайным для других жителей. Раньше одежду подобной расцветки искал в магазине спецодежды, а сейчас, когда на наш рынок пришли многие крутые российские дизайнеры, я нахожу потрясающие вещи. Вот недавно купил замечательную оранжевую куртку на Московской неделе моды в «Манеже».
Мой обычный день...
По утрам меня будит кот, после чего даю ему корм, и мы обнимаемся. Затем пью кофе, и если не нужно никуда ехать, то работаю над книгой, пишу статьи или повторяю материалы для экскурсии. Раньше бы сказал, что после занимаюсь обедом, но я обленился и вместо того, чтобы готовить на кухне, хожу в ближайшую кулинарию. Вообще, я всегда чем-то занят, а чем конкретно, трудно сказать. Честно будет сказать так: я просто живу, потому что у меня нет четкого разделения на досуг и работу. Занимаюсь тем, чем должен заниматься.
Я хожу пешком...
По городу передвигаюсь на метро. Пешком хожу по центру: очень люблю бульварное кольцо и прилегающие к нему площади и улицы. И, конечно, хожу по своим экскурсионным маршрутам: Красная и Лубянская площади, Александровский сад. Там меня чаще всего можно встретить.
Я точно не пойду…
Не пойду туда, где мне не интересно. Например, на шахматный турнир.
По утрам меня будит кот, после чего даю ему корм, и мы обнимаемся. Затем пью кофе, и если не нужно никуда ехать, то работаю над книгой, пишу статьи или повторяю материалы для экскурсии. Раньше бы сказал, что после занимаюсь обедом, но я обленился и вместо того, чтобы готовить на кухне, хожу в ближайшую кулинарию. Вообще, я всегда чем-то занят, а чем конкретно, трудно сказать. Честно будет сказать так: я просто живу, потому что у меня нет четкого разделения на досуг и работу. Занимаюсь тем, чем должен заниматься.
Я хожу пешком...
По городу передвигаюсь на метро. Пешком хожу по центру: очень люблю бульварное кольцо и прилегающие к нему площади и улицы. И, конечно, хожу по своим экскурсионным маршрутам: Красная и Лубянская площади, Александровский сад. Там меня чаще всего можно встретить.
Я точно не пойду…
Не пойду туда, где мне не интересно. Например, на шахматный турнир.
Я горжусь...
Горд тем, что довел свою первую книгу «Колодец трех рек» до конца. Конечно, впадать в восхищение тут не от чего, потому что другие за то же время могут тридцать томов издать. А самая моя большая ценность – это супруга. Мы с ней двадцать лет в браке.
Горд тем, что довел свою первую книгу «Колодец трех рек» до конца. Конечно, впадать в восхищение тут не от чего, потому что другие за то же время могут тридцать томов издать. А самая моя большая ценность – это супруга. Мы с ней двадцать лет в браке.
Моя мечта...
У меня странная мечта. Хотелось бы быть похороненным в некоем пространстве: всклепе или пещере. Ведь подземелье – это моя зона комфорта, и мне хотелось бы пребывать в этой зоне вечно и не в стесненных обстоятельствах. (Смеется) Если мыслить, так сказать, прижизненно, то в будущем хотелось бы, чтобы в Москве открыли музей «Подземная Неглинка». Но это зависит не только от меня, но и от людей в городской администрации, которые заинтересованы в сохранении исторического наследия.
Кстати, в детстве я еще мечтал стать музыкантом: играл на духовых инструментах, пел. В 1990-е годы стал частью московской электронной сцены, крутил пластинки под именем DJ Stalker Dovidoff. Мои миксы звучали по радиостанциям. До сих пор со мной коллекция винила, которую я изредка пополняю. Когда жена уходит по делам, мы с котом ставим пластинки, включаем погромче и танцуем. Я называю это поиграть в диджея. А с некоторыми легендами российской танцевальной культуры я сейчас дружу. Например, приятельствую с DJ Compass-Vrubell.
У меня странная мечта. Хотелось бы быть похороненным в некоем пространстве: всклепе или пещере. Ведь подземелье – это моя зона комфорта, и мне хотелось бы пребывать в этой зоне вечно и не в стесненных обстоятельствах. (Смеется) Если мыслить, так сказать, прижизненно, то в будущем хотелось бы, чтобы в Москве открыли музей «Подземная Неглинка». Но это зависит не только от меня, но и от людей в городской администрации, которые заинтересованы в сохранении исторического наследия.
Кстати, в детстве я еще мечтал стать музыкантом: играл на духовых инструментах, пел. В 1990-е годы стал частью московской электронной сцены, крутил пластинки под именем DJ Stalker Dovidoff. Мои миксы звучали по радиостанциям. До сих пор со мной коллекция винила, которую я изредка пополняю. Когда жена уходит по делам, мы с котом ставим пластинки, включаем погромче и танцуем. Я называю это поиграть в диджея. А с некоторыми легендами российской танцевальной культуры я сейчас дружу. Например, приятельствую с DJ Compass-Vrubell.
Планы на будущее...
Мне хочется стать настоящим писателем. Для этого нужно много работать, а чтобы это сделать, необходимо избавиться от лени, что очень сложно. Но в ближайшую зиму планирую дописать вторую книгу, которая является продолжением первой. В далекоидущих планах – роман о советских археологах.
Мне хочется стать настоящим писателем. Для этого нужно много работать, а чтобы это сделать, необходимо избавиться от лени, что очень сложно. Но в ближайшую зиму планирую дописать вторую книгу, которая является продолжением первой. В далекоидущих планах – роман о советских археологах.
Я выбираю обувь...
Раньше приходил в магазин и спрашивал, есть ли размер на мою ногу, и покупал ту модель, которая чудом могла заваляться где-нибудь на складе. У меня 46,5. Сейчас в Москве, конечно, гораздо больше предложений для «бигфутов». Хожу обычно в кроссовках, так как мне необходима удобная обувь из-за запущенного плоскостопия. И выбираю модели не ярких расцветок, чтобы было практичнее.
Раньше приходил в магазин и спрашивал, есть ли размер на мою ногу, и покупал ту модель, которая чудом могла заваляться где-нибудь на складе. У меня 46,5. Сейчас в Москве, конечно, гораздо больше предложений для «бигфутов». Хожу обычно в кроссовках, так как мне необходима удобная обувь из-за запущенного плоскостопия. И выбираю модели не ярких расцветок, чтобы было практичнее.
